Последняя ночь колдуна - Страница 73

На кладбище было безлюдно. Погода совершенно испортилась. Грозовые тучи заполняли теперь все небо, и казалось, что уже наступил вечер, хотя на часах не было еще и четырех часов дня. Моросил мелкий дождь. У ворот кладбища – ни души. Даже старушки с бумажными венками куда-то подевались. Глаша купила остро пахнущих хризантем в цветочном ларьке и, прижимая их к груди, двинулась к воротам. Осторожными шагами девушка пробиралась по скользкой от дождя тропинке. Дождевые капли с высокой, пожухлой травы капали ей на кроссовки. В тишине даже шелест дождя казался ей оглушительным. Или это шумело в ушах от волнения? Теперь затея уже не казалась ей такой замечательной, а когда она совсем некстати припомнила случай на шоссе возле Медведкова, то и вовсе сочла ее глупой. Самое время было повернуть назад, поехать домой, напиться горячего чая с малиной и лечь спать, предварительно выбросив из головы всякие глупости. Но она этого не сделала. Продолжая размышлять о заманившем ее в ловушку призраке, она медленно брела по дорожке. В призрака она верить отказывалась, опасаясь за свой рассудок. Пытаясь объяснить все с помощью логики, она придумала для себя, что стала жертвой галлюциногенов, которые ей могли подсыпать за ужином. Старухи в черном, накрывавшие на стол, еще тогда показались ей зловещими и подозрительными. Одинаково мрачные и молчаливые, они шныряли по дому деда, появляясь то здесь, то там. И Глашино появление не вызывало у них ничего, кроме неприязни. Она была чужая, пришлая, возникшая из какой-то совсем иной, непонятной им жизни и собиралась лишить их привычного дома по праву наследования. Да, старухи вполне подходили на роль злодеек, тем более что это давало возможность доверять деду по-прежнему. Он оберегал ее много лет, являясь во сне, и ни разу не подвел ее. Сейчас, когда он исчез из ее снов, она очень по нему скучала. Ей не хватало его советов, и она шла к нему на поклон, теша себя нелепой надеждой на помощь. Где-то в глубине души ее теплилась еще одна надежда. Ведь именно здесь она нашла свою собаку. Вдруг Тайсон вернулся сюда и они встретятся снова?

Громкий шорох донесся откуда-то слева, почти возле самой дедушкиной могилы. Глаша застыла как вкопанная и прислушалась. Шорох раздался снова, за густыми зарослями какого-то кустарника. Теперь Глаша ясно различила человеческие шаги и насторожилась еще больше. Там, за кустами, могила деда Федора. Кого занесло туда? Может быть, рабочие кладбища? Но что им делать на свежей могиле? Или мародеры? Последнее предположение слишком сильно походило на правду, и Глаша испугалась. Ей достаточно было сделать несколько шагов, и она смогла бы воочию убедиться в правильности своих предположений. Но сделать эти шаги было практически невозможно. С трудом заставляя озябшее тело повиноваться, она привстала на цыпочки и попыталась заглянуть на ту сторону поверх кустов, но у нее ничего не вышло, кусты оказались слишком высокими и густыми. Она неловко переступила на месте, и у нее под ногой предательски хрустнула ветка. С той стороны все мгновенно замерло. Вдруг какая-то тень метнулась за широким стволом старого клена, она услышала быстрый топот бегущего со всех ног человека. Не раздумывая, Глаша рванула из своего убежища следом, как будто ею внезапно овладел охотничий инстинкт. Более древний, он подавил инстинкт самосохранения. Возле дедовой могилы она едва не упала, споткнувшись об отброшенный в сторону свежий венок. Чертыхнувшись, она притормозила и оглянулась на могилу. Земляной холмик был полностью расчищен. Венки аккуратной горкой лежали чуть поодаль. Тот, о который она споткнулась, – последний, неизвестный бросил, догадавшись о ее присутствии. Возле остро пахнущего сырой землей холмика валялась лопата. Глаша растерянно завертела головой, отыскивая беглеца. Деревья мешали видеть, и она обнаружила его не сразу. Бросив цветы на холмик, Глаша побежала в ту сторону, где только что мелькнула куртка беглеца. Она хорошо бегала, но тот, кого она пыталась догнать, явно был проворнее. Она неслась вперед, то и дело оскальзываясь на мокрых листьях, но расстояние между ними почти не сокращалось. Девушка перепрыгнула через поваленный ствол дерева и, приземлившись, почувствовала, как земля ушла у нее из-под ног. Растопырив руки, Глаша с отчаянным криком скатилась куда-то вниз, больно ударившись головой и едва не потеряв сознание. Она испуганно озиралась по сторонам. Ее занесло в глубокую канаву, которую она не заметила. Эта канава играла на кладбище роль помойки, куда сваливали отслужившие свое венки и прочий кладбищенский мусор. Неподалеку от того места, куда она приземлилась, торчала толстенная доска, ощетинившаяся огромными ржавыми гвоздями. Глаша поежилась и попыталась отползти в сторону. Что-то мокрое и скользкое прилипло к щеке. Борясь с внезапно подступившей тошнотой, девушка с отвращением стряхнула маленький темный листик, воняющий тленом. Мысли о беглеце на время вылетели у нее из головы. Вспомнив об этом снова, она поднялась на ноги. Когда Глаша выбралась из ямы, беглеца, разумеется, и след простыл. Ужасаясь собственному плачевному виду, Глаша потихоньку заковыляла в сторону выхода. Попутно она размышляла о собственной невезучести, но углубиться в этот вопрос полностью ей помешал громкий, отчаянный крик, раздавшийся совсем рядом. Вслед за этим визг тормозов резанул уши. До ворот оставалось всего ничего, и Глаша, превозмогая себя, побежала. Шоссе пролегало в непосредственной близости от кладбищенской ограды. Глаша выскочила с разгону на дорогу и вскрикнула, увидев почти у своих ног распростертое на асфальте тело. Широко раскинутые ноги, разбросанные в стороны, сморщенные, как будто пустые рукава красной спортивной куртки, вздернутый до самой шеи свитер, обнажающий щуплую спину, испачканную чем-то темным и мокрым. В двух шагах от Глаши, перегородив проезжую часть, застыла старенькая зеленая «шестерка» с разбитым лобовым стеклом. Из распахнутой дверцы медленно выползал водитель с вытаращенными от ужаса глазами и редкими волосами, вставшими дыбом.