Последняя ночь колдуна - Страница 59

– После похорон Кариночка боится ночевать дома одна, – поспешно пояснила Эллочка, хотя ее никто ни о чем не спрашивал. Очевидно, пояснения делались исключительно для Глаши. – Она временно живет в нашем доме, хотя почему-то очень стесняется. – Слегка укоризненный взгляд в сторону Карины остался незамеченным: стеснительная мадемуазель так и не подняла опущенные в пол очи.

– Я вам очень признательна, – пролепетал ангел во плоти, собравшись с духом. Только вот единственный взгляд был брошен ею не на благодетельницу, а на Райского. Тот отреагировал незамедлительно.

– Не стоит благодарности, – проникновенно заявил он. – Живи, сколько захочешь. Места много.

До Глаши дошло наконец, почему все спальни в доме оказались занятыми, жильцов действительно прибавилось. И Карина – одна из них. Эта новость почему-то огорчила Глашу, хотя она сумела сделать незаинтересованное лицо. Мысленно девушка немедленно сделала себе выговор. С какой стати она расстраивается? Это не ее дом, и ей нет никакого дела, сколько народу здесь проживает. Пусть вот Райский разбирается. Карина грациозно поднялась со стула, Эллочка немедленно вскочила вслед за ней.

– Что-то ты плохо выглядишь. Я провожу тебя в комнату.

– Спасибо, не стоит. – Голос девушки дрогнул.

Эллочка положила руку ей на плечо, словно успокаивая. Карина дернулась, будто от неожиданного отвращения. Глафира едва удержалась, чтобы не присвистнуть от удивления. О-ля-ля! Да тут, похоже, намечается любовный треугольник? Куда мамаша-то смотрела? Эллочка ничего не заметила. Она с преувеличенной заботой приложила ладонь к горящей щеке Карины.

– Боже мой, да у нее жар!

«Скорее уж любовная лихорадка», – подумала Глаша ехидно.

– Павел! Нужно немедленно позвать доктора! Вечно его нет, когда он нужен!

Судя по бесстрастному выражению лица, Райский не слишком обеспокоился состоянием Карины. Наверное, тоже догадывался насчет лихорадки. Тем не менее он откликнулся:

– Альберт Натанович уже уехал, но, если понадобится, я вызову его.

– Спасибо, – заалела щеками Карина, – не нужно беспокоить доктора. – Незаметным движением девушка отстранила руку Эллочки. – Он и так проводит здесь массу времени. – Быстрый взгляд из-под ресниц не оставил сомнений, на кого тратит это время бедный доктор. Глаша поняла, что камень был пущен в ее огород. – Со мной ничего страшного не случится, – продолжала мужественная страдалица. – Мне нужно только прилечь. Можно? – Изящно склонив к плечу точеную головку, Карина снова взглянула на Райского с неожиданной нежной робостью в фиолетовых глазах.

Глаша чуть не свалилась со стула. Вот это размах! Девчушка провела свою партию виртуозно. Какое уж тут молоко с печеньем! Получив разрешение – а кто бы посмел ей отказать? – Карина немедленно выскользнула из столовой. Понаблюдав за ее игрой, Глафира стала сомневаться в том, что ее траурный наряд был выбран исключительно в соответствии с поводом. В черном фигура девушки выглядела особенно хрупкой и беззащитной… Свеча неожиданно подмигнул Глаше заговорщицки. Внезапный резкий звук Эллочкиного голоса царапнул Глаше нервы.

– Глафира, теперь, когда Кариночка ушла, вы должны рассказать нам все подробности.

– Какие? – осведомилась Глаша вежливо.

– Ну как же? Вы ведь были в этом отвратительном сельпо в тот ужасный, ужасный вечер, когда моей подруги не стало?

– Если вы про магазин, в котором я работаю, – подчеркнула Глаша, несогласная с определением «сельпо», – то да, на дне рождения я была, так же как и два десятка других сотрудников. Но никаких подробностей я не знаю.

– Ерунда! Отговорки! У вас такой крошечный магазинчик, что…

– Не супермаркет, это точно.

– Вот-вот. Должны же быть какие-то свидетели!

– В туалете? – уточнила Глаша, изобразив смущение. Ей почему-то нравилось злить и дразнить Эллочку. Ничего подобного она раньше за собой не замечала. – Ваша Му… Амалия скончалась именно там, а такие места посещают, как правило, без свидетелей. – Глаша развела руками. – Увы!

– Вы темните. Все равно я не верю, что это был несчастный случай! Такая рана! – продолжала Эллочка упрямиться.

– Воля ваша. Но так сказали в милиции.

– Господи, да милиция вся куплена! Что велели, то и сказали.

– Вы заблуждаетесь, – Глаша начала терять терпение. – Продавцы не так много получают, чтобы хватило на подкуп органов правопорядка.

– Своя шкура дороже любых денег, – фыркнула Элла презрительно. – Это было убийство – и точка! – Она пристально уставилась на Глафиру, как будто ожидала, что та незамедлительно сознается в преступлении и прилюдно покается во всех грехах. Глаша не дрогнула, чем вызвала сильное разочарование Эллочки. – У Амалии было столько врагов! – воскликнула она с пафосом. – Кариночка мне рассказывала. И вы, кстати, в том числе. Не думайте, что я ничего не знаю. На нее покушались, ее хотели отравить. Эти ужасные продавщицы, отбросы общества!

– Вас тоже хотели отравить, хотя вы у нас в магазине не работаете, – резко возразила Глаша. Эллочка вдруг как-то вся съежилась, заозиралась затравленно и незаметно отодвинула от себя тарелку.

– Ах, не напоминайте мне об этом! Я до сих пор боюсь садиться за стол! – скривилась она.

– Ага, Элла у нас теперь осторожничает, – хохотнул Саша Восковец весьма непочтительно, – питается только полуфабрикатами из супермаркета, сама покупает, сама в микроволновке готовит, а к соли и сахару вообще не притрагивается. За общий стол садится исключительно со своей миской.

– А что вы смеетесь? Думаете, это так просто – жить рядом с теми, кто хотел тебя отравить?